Врач о гибели Нестерчука: Пустыня — коварная штука
Врачи в один голос твердят – если бы Вадим Нестерчук остался ждать помощи у машины, он бы смог выжить. О том, что могло подтолкнуть опытного спортсмена на встречу собственной смерти, и были ли у украинского гонщика шансы спастись, по просьбе «Комсомолки» рассказал Степан Желяпов, начальник медицинской службы ЦСК Вооруженных сил Украины, врач высшей категории по спортивной медицине
— Есть три критических ситуации, которые каждый человек по-своему переносит: холод, голод и жара. В экстремальных ситуациях каждый организм по-разному реагирует на эти состояния. Все зависит от того, какой имеется запас прочности, выносливости. Я бывал в пустыне и знаю, как это опасно. Я находился на военном полигоне и когда командир в восемь утра проводил построение, я всегда был рядом с сумкой неотложной помощи. Потому что солдаты один за другим падали в обморок! Представьте себе, ранним утром температура уже достигала 40 градусов по Цельсию! Конечно, это были молодые ребята, а Нестерчук – сильный боец, но пустыня – невероятно коварная штука…
— Мы знаем, что Руб-эль-Хали – не просто одна из самых больших пустынь на планете, но еще и одна из самых жарких. Так называемая аридная – характеризуется очень большой испаряемостью, свыше 2000 мм. Как на это реагирует человеческий организм?
— Мучительно. Происходит тотальное обезвоживание организма: мозговое вещество, печень, легкие, поджелудочная, желудок, почки, мышцы, суставы, связки… Все испаряется и уменьшается. Наступает критический момент – несовместимость с жизнью. При такой жаре организм фактически сам испаряется. Опасно, что человек не замечает, всю серьезность происходящего. Думает, что ему все под силу, он все преодолеет. А организм все слабеет, теряя жидкость. Далее идет обезвоживание сердца, сначала перебои в работе, тахикардия, брадикардия, а затем — остановка.
— Страдает наверняка и сознание? Может случиться, что под воздействием такой жары человек больше не отдает отчет в своих поступках, не контролирует себя?
— Конечно. Должен был быть кто-то, кто бы остановил Нестерчука. Если бы был человек, который бы говорил с ним по телефону, как вот мы с вами сейчас, и сказал: «Вадим, не напрягайся, мы придем и тебя спасем!», то, возможно, он бы смог мобилизовать моральные и физические силы, чтобы выжить.
Обычно в условиях, где на тысячи километров вокруг пустыня, такие геройские поступки никто не делает: все ждут помощи на одном месте. Но Нестерчук пошел – осознано или не осознано — на встречу своей смерти, и нашел ее.
— Говорят, в последние минуты жизни Нестерчук написал очень четкое и понятное смс о том, что спасателям нужно поторопиться, иначе они не застанут его в живых. Он действительно мог так ясно понимать, в какой ловушке оказался?
— Конечно, в последние мгновения жизни он мог все, что угодно. Он израсходовал все силы. И физически, и морально уже был готов к тому, чтобы потерять жизнь.
— Если бы Нестерчука нашли чуть раньше, но в таком тяжелом состоянии – его можно было бы спасти?
— Можно, но это было бы невероятно трудно. Нужно иметь аппаратуру, чтобы запустить сердце и легкие. Но в условиях такой жары сделать уже практически ничего нельзя. Шаг от машины в сторону пустыни – это уже была смерть. Любой геройский поступок – это две стороны одной медали. Мы не можем судить или осуждать, а анализировать после смерти можно бесконечно долго. Как Нестерчук отважился пойти пешком по пустыне – я не знаю. Может, хотел испытать себя? А может просто относился к категории людей, для которых бездействие – это хуже смерти.